Вот и август закончился (если честно, начал писать я это дерьмо ещё в августе, но внезапно теперь сентябрь). На улице стоит необычная для этого времени жара, и всё кажется таким неестественным, и в то же таким знакомым.

Пару дней назад, когда я ехал вечером по городу, я вдруг осознал, что в очередной раз в августе в моей жизни появляется задел к её крутому изменению. А сентябрь добивает.

Вспоминается август 2013 года. Хотя, лучше рассказать про лето .Я только-только закончил универ, сдал в Москве N3… а ведь это был самый первый серьёзный шаг на пути изучения японского! Мы с Вероникой, ещё совсем молодые, шлялись по Покровскому бульвару, а потом тусили с какими-то китайцами. Тот июль вообще был очень странным. Всё вокруг менялось, и при этом я встретился с людьми, с которыми при других обстоятельствах никогда бы не встретился. А затем наступил август. В общении с людьми я понял, что отношения между мной и остальными сильно изменились. Фансаб-команда распалась, всё вокруг рушилось. С кем-то я поссорился, казалось бы, смертельно. С кем-то уже не хотелось общаться. С кем-то — не было нужно. Мир стремительно перестраивался. И вот я сказал себе, что нахер это всё, и ушёл в тохо-переводы, а Федя познакомил меня с группой хомстаколюбов во главе с Юкер. До сих пор помню те тёплые дни, ощущение щемящей ностальгии, чутка тягучее, тёмное, тёплое, но бодрящее. И мощнейший оптимизм. Чувство перерождения. Впереди были работа, шикарное общение с новыми людьми, отношения и рождение максималистского плана.

2014 год. Я жду результатов вступительных экзаменов на лингвистическую магистратуру, где я хотел исполнить свои старые мечты. Мы немного вздорим с Юкер, и вдруг я заболеваю. Неделю мне колют антибиотики, но они не помогают от высокой температуры и сильнейшей боли в горле. Оказывается — это мононуклеоз. И я еду в больницу на восемь дней. а ведь в универе самая жуткая пора — поступление, надо нести документы и вообще понимать, поступаю я на бюджет или на контракт.
Я с трудом вырвался из больницы, чтобы успеть как раз к самому важному. До последнего следил за тем, как люди несут документы, и благодаря паре человек, которые не пришли, попал-таки на бюджет. Весёлый как раз вернулся из армии и женился, снова всё быстро менялось. Тот август был со вкусом шотландского мёда, таблеток и грусти из-за того, что очередное лето выдалось отвратительно влажным и холодным.

2015 год. Ничего особенного не происходило, но в город переезжал Сир — а это стало предвестником ещё части очень важных изменений в жизни людей вокруг, которые повлияли и на меня.

2016 год. Я как раз закончил магистратуру, прошёл собеседование на Кэнкюсея и в конце июля узнал, что не прошёл. Впервые мой план провалился. Это было странно, но в то же время было приятно осознавать, что такое бывает. А ещё я съездил в Казань и просто расслаблялся с друзьями. Всё остальное я очень плохо помню. Помню только, как пытался искать работу и ничего толкового не находил. Вообще впереди меня ждал странный год. Именно в этом году я впервые почувствовал, что упускаю что-то важное. Что все вокруг будто уходят вперёд, даже если им гораздо тяжелее, чем мне. Что я застрял в своей зоне комфорта и боюсь из неё выбираться. Впереди был ещё один фейл — на N1. Это совсем меня подкосило. Да и все вокруг всё больше начали говорить о своих новых планах.

И вот он, нынешний август. 2-го числа вечером я получил письмо и узнал, что меня взяли. У меня сразу появилась определённость в жизни. Которая тут же разрушилась как песочный замок от прилива.
Да, я скорее всего поеду в другую страну. Но мне придётся отказаться от слишком многого и дорогого здесь. И вдруг я понял, что не знаю, хочу ли я этого. Не знаю, не буду ли я жалеть. Точнее, нет. Я знаю, что буду жалеть, вопрос лишь в том, насколько сильно.
Я не знаю, стоило ли мне упорно продолжать биться в эту дверь и пытаться исполнить максималистские мечты пятилетней давности, в которых я и сам, казалось бы, готов был разочароваться.

Все вокруг отказались. А я такой наивно о чём-то мечтать, сам замечая кучу слабых сторон в своей картине мира. Сидя на нестабильной работе с нестабильными деньгами, неспособный даже переехать в отдельное жилище.
Но факт в том, что я сам так выстроил свою жизнь, что исполнение этих мечтаний скорее всего будет самым выгодным для меня путём, а в других вариантах меня ждёт ещё больше неопределённости.

А ещё всё вокруг снова меняется и рушится. Мой друг Саша грустит, что все уезжают с АМЗ… Но на деле все уезжают из Челябинска.
Вероника, с которой мы гуляли тогда по Покровке, учит лаосский в Японии и читает хэйанские моногатари в оригинале. Часть близких друзей женилась. Кто-то собирается уезжать: в Москву, в Питер, за границу. Везде происходит движение. Фансаб, которым я худо бедно эмоционально жил с 2011 года, умирает. Все наши стремления конца 2016 года оказались попыткой продлить агонию нашей мотивации.
Скоро в Челябинске, кажется, останется один Саша. Во взглядах самый «правильный» норми из всего моего круга общения.

Самое страшное, что пути расходятся.
Я уже вступил туда, где старый мир разрушился, а новый ещё не появился. И не появится ещё 7 месяцев — и вот это меня пугает, пожалуй, больше всего.

Нужна ли мне эта абсолютно новая жизнь в 26 лет? Я хрен его знает.
Но пути назад уже нет. Придётся меняться. Придётся отрывать от себя о тех, кто сделал меня таким, какой я есть. Придётся расставаться с огромной частью своей личности.
Если это нужно было делать, то раньше, не сейчас. Но увы, такова жизнь.

Где мои 2010 и 2015 годы?